«…Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи -
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит - хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли?
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
Идет - по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде…»
Мороз-воевода.
А теперь чуть далее:
«…Люблю я в глубоких могилах
Покойников в иней рядить,
И кровь вымораживать в жилах,
И мозг в голове леденить.
…Без мелу всю выбелю рожу,
А нос запылает огнем,
И бороду так приморожу
К вожжам - хоть руби топором!
Богат я, казны не считаю,
А всё не скудеет добро;
Я царство мое убираю
В алмазы, жемчуг, серебро.
Войди в мое царство со мною
И будь ты царицею в нем!
Поцарствуем славно зимою,
А летом глубоко уснем».
Не стоит, наверное, говорить, что в детские сборники и хрестоматии
попал именно первый отрывок, где Мороз выглядит солидным воеводой и
волшебником без всяких там криминально-некрофильских замашек.
Начал смягчаться образ Деда Мороза и в сказках. Уже в народной сказке
«Морозко» этот седобородый старик, хоть и издевается над одинокими
девицами, устраивая им тест на морозостойкость, в итоге за терпение и
вежливость вознаграждает, а за грубость - наказывает (наказание, правда,
опять-таки чересчур уж строгое). Как говорится: «Строгий, но
справедливый».
В 1840 г. князь В. Одоевский публикует еще одну этапную сказку – «Мороз
Иванович». В ней образ нашего героя подвергается дальнейшей
трансформации. Здесь снова участвуют две девицы-антагонистки, но события
развиваются не в зимнем лесу, а на дне студеного колодца. Первая девица
лезет в этот колодец за упавшим ведром, а в результате встречает там
Мороза Ивановича - статного дедушку с белой бородой («Тряхнет головой -
иней сыплется»). Живет дед в ледяном дворце, а спит на снежных перинах.
Гостью он подарками одаривает, но не за красивые глаза и даже не за
вежливость, а за добротное исполнение хозяйственных работ. Ленивая
девица хоть подарков и не получает, но, в отличие от героини Морозко,
домой добирается живой и невредимой.
"Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе… синяя?" :) Кстати, в основу
экранизации "Морозко" легла не только одноименная сказка, но и сюжет В.
Одоевского.
Пока из грозного зимнего «терминатора» постепенно выкристаллизовался
добрый дедушка, прошло немало лет. А к этому времени и новогодняя елка
подоспела. Дело в том, что хотя Петр I и повелел в 1699 г. царской волей
«счислять» новый год с 1 января (а не 1 сентября, как было до этого) и
украшать дома елками, народ это нововведение принял не сразу. Сначала
елочные торжества устраивали иностранцы, в основном немцы, а потом
как-то и наши втянулись. Только в 1852 году в Петербурге была
установлена первая публичная елка! Не удивительно, что на роль того, кто
стоит под елкой и дарит подарки сначала претендовали западные персонажи
- от дедушки Николая до немецкого старого Рупхерта. Вскоре святые и
немцы отпали, и остался рядом с елкой наш человек – «истинный славянин с
нордическим характером». Достойную конкуренцию ему составляли лишь
рождественские ангелочки.
"...Много девочке хлопот, / Но она все терпит кротко: / Дяде так к лицу
идет / Заплетенная бородка!.." (рисунки и стишок из дореволюционного
издания)
Впрочем, всероссийскую популярность Дед Мороз завоевал не сразу,
оставаясь в начале ХХ в. участником только городских торжеств. Сельское
население справляло Рождество по старинке, ограничиваясь церковью и
колядками. А тут грянула революция! Но о советском Деде Морозе в
следующий раз...
Сергей Курий, интернет-журнал «ШколаЖизни.ру» Shkolazhizni.ru
| 
